Семён торговался долго и упорно: он даже несколько раз порывался уйти из лавки, но хозяин немедленно хватал его за руку и тут же сбрасывал по десять золотых с цены и по одному агенту из списка погибших; наконец количество съеденных агентов упало до одного, — да и тот, как оказалось, в конце концов выздоровел, — а стоимость машинки времени снизилась до пятидесяти золотых. На чём Семён вместе с хозяином лавки и остановились.
Было тех осколков ровно двадцать пять штук, Семён не поленился их сосчитать, прежде чем приступил к делу; все фрагменты двери оказались разбросаны по обратной стороне мавзолея, противоположной от того места, где Шепель сейчас собирал свою трубчатую пентаграмму.
В тех местах, где прозрачное взломное зелье легло на дубовую поверхность, внезапно разлилось нежное перламутровое зарево. Словно монах красил дверь фосфорной самосветной краской: медленные подтёки зелья прочерчивали на двери узкие перламутровые дорожки.
Возле стены был узенький тротуар, приподнятый над полотном дороги — Семён встал на пешеходную тропинку и опять призадумался, топчась в нерешительности на месте.
— Что такое? — Семён поднёс медальон к лицу. — Мар, ты что сделал?! — Медальон не ответил.