Семён глянул в ближайшую стену словно в зеркало: всё получилось так, как он и задумывал — на Семёне была уже ставшая привычной форма охранника, но с серебряной молнией на груди. С фирменным знаком наказателей. Поправив берет — лихо заломив его на правое ухо, — Семён направился к чёрной постройке. К возможной гробнице-темнице, где всякие Кардиналы в неволе томятся.
— Не стриптиз, факт, — глубокомысленно изрёк Мар. — Но ежели это был всё-таки стриптиз, эдакое местное извращение, то очень и очень радикальный. Вплоть до снимания с себя кожи и всего остального.
Яркие фонари на высоких столбах сияли насыщенным жёлтым светом, создавая странное впечатление, будто Семён идёт не по снегу, а по песку; с неба, казалось, сыпались не редкие крупные снежинки, а хлопья поп-корна. Холодного такого поп-корна. Ледяного.
— А вот теперь нас точно ухлопают, — с тоской произнёс Мар. — Я, конечно, шугану по этому активисту дешёвеньким заклинанием от мух, но толку-то! Отгулялись мы, Семён, отрадовались. Надеюсь, что загробная жизнь есть не только у людей, но и у продвинутых медаль...
Эти часы отличались от бывших у Семёна лишь тем, что вместо звёздочки на циферблате был нарисован маленький зелёный дракончик.
— Мало ли, — сонно ответил отец Вуди. — Вещь казённая, подотчётная... Я уж лучше так, чем без аптечки остаться, а то... — и захрапел, не окончив фразу.