— У каждого есть своя теория, — сказал он. — Самый распоследний голодранец разведет вам теорию, почему он попал в голодранцы. Едешь по дороге и вдруг упрешься в тупик, потому что считался с теорией, а не с дорожными знаками. Из-за этого самого и я, верно, дал маху насчет вашего хозяина.
— Неважно. Если и подтасовали, что вас заставило подтасовать так, а не иначе? Об этом вы не думали?
— Понятия не имею, — сказал Аллен. — Это одни зубрилы знают.
Мистер Бейкер расправил листки на стекле, покрывавшем его стол. Он стал читать их, и мускул под правым ухом так у него задрожал, что ухо задергалось. Потом он снова пробежал эти листки, ища, к чему бы придраться.
— Да нет у меня никакого секрета, — сказала она.
— Я его никогда не видел. У меня не было револьвера. Это твой.