– Неужели? – Развеселившись, Джейсон посмотрел на слезинки, еще висевшие на ее длинных загнутых ресницах, и дал ей белоснежный носовой платок. – Тогда почему же у вас нос покраснел, глаза опухли, лицо побледнело и…
– Эндрю, – поправила она. – Эндрю Бэйнбридж.
– Я вижу, что-то беспокоит вас, – тихо сказал он. – В чем дело?
– Кажется, я только что получил то, что в просторечии называется «настоящей головомойкой», Нортроп.
Тщетно борясь с отчаянием, Виктория взглянула в бронзовое от загара, безжалостное лицо своего мучителя, сдерживая слезы и пытаясь не уронить достоинства.
– О, Тори, я чуть с ума не сошла от беспокойства! Я знаю, как отвратительно обошелся с тобой Эндрю, но ты не должна и в мыслях допустить, чтобы выйти за Уэйкфилда! Ты просто не можешь выйти за этого страшного человека. Не можешь! Ты должна знать, что он ни у кого не пользуется доверием. Я слышала, как леди Фолклин, компаньонка бабушки, говорила с ней о лорде, и знаешь, что она сказала?