И дедушка, и бабушка дружно рассмеялись. Но офицеры не поддержали их веселья. Один из них повернулся к маленькому мальчику.
— Некоторые из комплектующих деталей, которые я перевожу, хрупкие, другие — грязные. Так что банка нужна мне для работы. Послушайте, я знаю, что мне не следовало идти с этой девушкой. Не знаю, что на меня нашло. Я стоял на остановке и смотрел, когда завтра приходит автобус, и тут она подошла ко мне. Ну, вы понимаете, как это бывает — ни с того ни с сего вдруг поддаешься первому порыву. Вот так случилось и со мной. Но вы загляните в кармашек портфеля, там лежит мой партийный билет.
Лев понял, что тянул непозволительно долго. Теперь он уже не мог убить Андрея при всем желании. Если он сделает хоть одно резкое движение, Василий застрелит его, а Андрей останется на свободе. Даже теперь, после состоявшегося воссоединения, что, по словам Андрея, изначально и подвигло его на убийства, Лев не верил, что брат сумеет остановиться. А он, Лев, потерпел очередную неудачу. Он болтал языком там, где следовало действовать. Он совершенно упустил из виду, что слишком много людей заинтересованы в его смерти, а не в гибели брата.
— Откуда вы приехали и куда направляетесь?
А Лев не мог просто взять и объявить о том, что обнаружен труп еще одного ребенка. Для начала ему требовалось доказать, что Варламу Бабиничу ничего о нем не известно. Спасти его можно было только одним способом: воспрепятствовав следственным действиям, которые милиция проводила в отношении своего главного — и единственного — подозреваемого. Однако именно от этого Нестеров и предостерегал Льва. К тому же уголовное дело было бы возбуждено без наличия подозреваемого: уголовное дело против неизвестного лица или лиц. Проблема осложнялась еще и тем, что Бабинич сознался. К делу почти наверняка подключатся местные оперативники МГБ, когда узнают, что милиция поставила под сомнение признательные показания. Последние считались краеугольным камнем системы правосудия, и их неприкосновенность и нерушимость следовало защитить любой ценой. Если кто-нибудь узнает о втором убийстве до того, как Лев сумеет доказать непричастность к нему Бабинича, то власти могут решить, что легче, проще и безопаснее слегка подредактировать признание и скормить подозреваемому недостающие подробности о том, как несколько недель назад он зарезал в лесу, неподалеку от вокзала, еще и тринадцатилетнего подростка. Подобное решение проблемы выглядело бы изящным и эффективным. Более того, оно никого не расстроило бы, включая самого Бабинича, который даже не понял бы, что на самом деле происходит. Единственный способ гарантировать, что сведения о втором убийстве не просочатся наружу, заключался в том, чтобы Лев хранил молчание. И он молчал. Вернувшись на вокзал, он не стал поднимать тревогу или вызывать на место преступления старших офицеров. Он не доложил об убийстве и не принял мер к охране места преступления. Он не стал делать вообще ничего. К изумлению Раисы, он и ее попросил никому ничего не рассказывать, пояснив, что сможет увидеться с Бабиничем не раньше завтрашнего утра, а это означало, что телу придется пролежать в лесу еще одни сутки. Лев не видел другого выхода, если хотел, чтобы парень мог рассчитывать на справедливое рассмотрение его дела.