Матвея она нашла в библиотеке, устроившимся в кресле. В этом же кресле Марфа вчера утонула, как птенец в гнезде, а Олейникову оно, казалось, мало.
Так же осторожно, точно прислушиваясь, Матвей прощупал руку. Дойдя до плечевого сустава, он поморщился.
Старуха прокашлялась. Маше показалось, что на глазах ее выступили слезы.
Поцеловала меня на прощание в щеку и ушла. Я стоял на площадке, как дурак, и мне казалось, что лестница за ней светится.
Нюта сидела на скамейке в больничном саду. Садик был чахлый, замусоренный. В неглубокой луже у скамейки дрейфовал косяк окурков. Нюта следила за ним, не отрывая глаз: влево-вправо, влево-вправо.
– Как – рискнули? – не поняла Маша. – Подождите-ка… Так это тоже нарочно?