Но даже его холодный тон уже не мог остановить Машу.
Худая старуха с раскосыми темными глазами, загорелая до бронзового цвета, словно индеец. Лицо в морщинах – как шляпка гриба масленка, в которую врезались сухие травинки. Если осторожно отделить их от липкой пленки, под ними обнаружатся бороздки, повторяющие изломы стебелька. Такие же изрезали немолодое лицо.
«Вот тебе, бабушка, и Юрьев день», – ухнуло в голове у Маши. Она остановилась на середине лестницы.
– Оладьи готовлю, – буркнула Марфа. – Две первых были комом, глядишь, с третьей попытки получится.
– Ну что ты, моя маленькая, – ласково, как ребенку, сказал Матвей. – Все будет хорошо. Сейчас выберемся, потом пойдем домой… Я тебя отнесу. Ножку ушибла, да? Ну, тихо, тихо… Все уже прошло. Ты молодец, ты умница, ты героическая девочка!
Свинья, базар, село Свиридово… Служение Господу, издевательство над людьми, будет жаловаться…