И, слегка постукивая плашмя лопатой по крупу свиньи, загнала ее в сарай.
Возвращаться в дом не хотелось, но озноб пробирал все сильнее с каждой минутой. И пение в саду смолкло.
– А то, – очень спокойно сказала Маша, – что твоя мама – не страдалица, а расчетливый манипулятор. Она подгадала свой звонок к тому времени, когда мы будем выходить из дома, чтобы гарантированно не дать тебе доехать до ресторана.
– Не знаю… – пробормотала Нюта. – Отпустила бы, наверное…
«Ай да Лена! – ахнула Маша. – Сильно же ее задела Ева, когда напала на ее супруга. Но сейчас Освальд разнесет обоих Коровкиных».
– И что… – с замиранием сердца начала Маша, – что написал Марк Освальд? Вы можете мне сказать?