Присела в почтительно-ироническом книксене и убежала.
Теперь нахохлившийся Геннадий сидел в тени, а Лена обмазывала его спину сметаной. При каждом ее прикосновении Коровкин морщился, корчился, как грешник в аду, и просил «полегче там».
Но, к удивлению Маши, ее слова не возымели эффекта.
– Кеша, только не лги! – взмолилась Нюта.
– Господи, твоя воля… – прошептала она. – Ты уверен?!
На одну секунду Маша остолбенела, разглядывая узкий белый след от купальника на загорелой коже. Ева? Откуда она здесь?!