Часы с раннего детства завораживали ее. Но отношения с ними у Маши не складывались: любые часики на ней ломались, время сходило с ума и то отчаянно торопилось в следующий день, то замедляло бег и тащилось еле-еле, неспешно переставляя стрелки.
«У тебя нежная кожа, белая-белая, как лепесток белого шиповника».
– Иннокентий говорит, там течение опасное, – без задней мысли сказала Маша.
Когда первый приступ естественного изумления у Маши прошел, она поинтересовалась, что ей делать с этим сокровищем.
Но девушка пропала, как сквозь землю провалилась. Никто ее не видел. Григорий лично обошел каждый двор, но без толку.
Возбужденно дыша, она показала гравировку на обратной стороне часов.