— Тот! Тот! — рассердился латыш. — У меня другой сорт нет никогда, всегда один.
Ещё Шухов слабую надежду имел — не отдаст ли ему и Цезарь своей каши? Но не должен бы отдать, потому что посылки не получал уже две недели.
Всегда Шухов по подъёму вставал, а сегодня не встал. Ещё с вечера ему было не по себе, не то знобило, не то ломало. И ночью не угрелся. Сквозь сон чудилось — то вроде совсем заболел, то отходил маленько. Всё не хотелось, чтобы утро.
Как ни тяжко было начинать рабочий день в такой мороз, но только начало это и важно было переступить, только его.
Кого ж нет? Пантелеева нет. Да разве он болен?
Фетюков заметил Шухова и вздохнул, уступая место.