Всегда Шухов по подъёму вставал, а сегодня не встал. Ещё с вечера ему было не по себе, не то знобило, не то ломало. И ночью не угрелся. Сквозь сон чудилось — то вроде совсем заболел, то отходил маленько. Всё не хотелось, чтобы утро.
Как ни тяжко было начинать рабочий день в такой мороз, но только начало это и важно было переступить, только его.
Кого ж нет? Пантелеева нет. Да разве он болен?
Фетюков заметил Шухова и вздохнул, уступая место.
— Дви, чотыри, шисть, — негромко повторяет Павло туда ему в окошко. И сразу по две миски передаёт Шухову, а Шухов на стол ставит. Шухов вслух ничего не повторяет, а считает острей их.
— Да он неправильный, всегда брешет, — сказал кто-то. — Разве правильный в зоне повесят?