Николаич кивает. Встаю и замечаю, что морф напрягся и зашипел.
Не успеваю разогнуться, как с дробным грохотом по кабине лупят несколько пуль, боковое стекло брызжет мелкой стеклянной дрызготней, и, не особо понимая, что я делаю сугубо по велению спинного мозга и дремучих инстинктов, выскальзываю в открытую дверь головой вперед, больно приземляясь на вытянутые руки. Куда податься — понятия не имею. Но лучше бы с наружной стороны стены. Охрана-то, скорее всего, внутри — в периметре. Чертов трофейный пистолетик застрял в кармане. Дергаю изо всей силы, карман трещит и выворачивается наизнанку, верчу башкой, надо ж хоть как-то сориентироваться, куда утекать. Морфа не видно, кто стрелял — неясно.
— А что еще остается? Да, и не раздражайте командира БТР.
Девушка смотрит на него уничижительным горящим взором.
— Получается, что не хотите правосудия и справедливой казни?
— Ну, невелико искусство! — подначиваю я собеседника.