В заборе просто и незатейливо пробита брешь. Вроде никого нет рядом — вижу довольно высокую вышку, торчащую как марсианский треножник. Но на вышке пусто, это четко заметно.
Знакомых своих не вижу. Морды все чужие. И женщин много. Это совсем плохо. Толпа баб — самая жестокая… Настроены они куда как гадко. Дети раньше тут вертелись, а глядь — никого не осталось, всех, видно, в укрытие погнали. А мне уже стволом в пузо тычут. И палец у дуры на спуске двустволки. Вот молодец, ловко и быстро создал себе радостей жизни. Сейчас ее пхнут, она и бахнет мне в кишки дуплетом!
Да нет, морда у него в кровище, жрал он кого-то, иначе б морфом не был. Или я, такой покорный, отлично гожусь на консервы?
Забрав то, что стоит раздать завтрашним участникам вылазки, величественно отбываю, прекрасно понимая, что вообще-то это скорее отступление — дамы сейчас опять заспорят.
— Ну вот… Только есть разница в том, как хрустят кости чьих-то родителей в книге и как твоих собственных. Рядом. Я не хочу об этом говорить… Да и отделалась гадюка дешево. Там ведь соседи прибежали. К нам никто не прибежал. А меня перепродавали несколько раз. Быть рабом — это… тяжело… а рабыней…
— Так тут тот же принцип. Газировано, чтоб всасывалось лучше, «качели», то есть одномоментный ввод релаксанта и стимулятора. Я уж не говорю о всякой химии типа красителя и консервантов. Тоже печени подарочек.