— Это не пойдет, — Званцев аж вскочил, — у меня категорическое запрещение от Змиева на спихивание в Кронштадт всякого непотребства.
От волнения ухитряюсь заплутать в трех соснах и выкатываюсь совсем не оттуда, откуда хотел. Но все же выкатываюсь. Наши расположились грамотно, прикрывшись броней.
Всякие серьезные разговоры надо проводить после завтрака. На сытый желудок злости меньше и получается конструктивнее.
Семен Семеныч с сомнением смотрит на меня, с опаской на Мутабора.
— Пошел в задницу! Я жив, пока не говорю.
— Ну, милый, мы ж состаримся. Представляешь, как страшно будет, если кто один останется? Да и не один. Мы же надоедим друг другу-то. А дети — и нам помощь и в старости забота.