Впрочем, долго упиваться горем не получается — вызов и пожелание прибыть поскорее к пункту отправки. Оба шофера прекрасно поняли, куда ехать. Остается забрать с собой Мутабора и прооперированного.
— Ногами не топочите! Стой, где стоишь. Мины!
— Врач. Смерть. Реанимация. Вторая смерть. Вторая реанимация. Третья смерть. Третья реанимация. Четвертая смерть. Четвертая реанимация. Пятая смерть — конец. Мутабор.
Доходило до того, что в медсанбатах были даже противотанковые пушки, и несколько раз в конце войны медсанбатовские сами подбивали танки и бронетранспортеры немцев и венгров, прорвавшихся в тылы или пробивавшихся из окружений… А если кто что скажет насчет того, что это нарушение правил войны, и тыры-пыры про Красный Крест, тому можно просто напомнить, что больше двухсот наших госпиталей и медсанбатов были вырезаны и расстреляны в первой половине войны — когда еще рассчитывали на то, что против нас воюют нормальные люди.
— Петр Петрович, это что? — удивляется несколько картинно Овчинников.
Саша мотает головой, показывая вверх. Ботан неожиданно резво взбегает вверх по лесенке.