— Вы не вполне успешно наложили жгут, — вполголоса говорю ей.
— Почему сразу же пойло? Сам же вроде не трезвенник?
Михайлов сопровождает меня. Смотрит нехорошо, разозлился, видно, мужик от непонятностей. Я бы и сам разозлился, только вот предмет для злости не определить. За неимением такового злюсь на самого себя.
— Ну это типа карантина. А может, в домах места нет или опасно. Хотя, если тут дизентерийные — лучше их в чистое поле.
— Вы меня поймите верно… — начинает опять объяснять Семен Семеныч.
— Не зальет, там такая система отсечных конструкций — как в подводной лодке. И склады со жратвой и медикаментами есть. Только ходят такие слухи, что под флагом обновления запасов те консервы, что раньше хранились — отличная вкусная тушенка, нежнейший сосисочный фарш и обалденные каши, — уже ловкачами распроданы, и теперь там лежит соя в жиже… Но с голодухи и нынешние консервы жрать можно.