– Орден согласен отозвать контракты на дона Диего?
Подруга принялась расхаживать по комнате, от окна до дверей. Широкие, тяжелые шаги, затянутый в белое полотно палец правой руки согнут под подбородком вопросительным знаком. Прищурить глаза, чтобы немного размылась фигура, вообразить на месте платья мантию, а косу заменить собранными в хвост волосами – и готов дон Диего!
Слова застревают в горле. Кажется, что происходящее – дурной розыгрыш. Но вот к берегу подходит шлюпка с флейта. Из нее вылезают, помимо матросов, двое господ, в национальности которых ошибиться практически невозможно. Огромные отложные воротники, высокие шляпы – все на голландский манер. И пистолеты на перевязях, и абордажные тесаки – тоже.
– Надо чинить «гостя», – сказал. – Срочно. И писать в Гавану. Потому что уцелевшие французы наверняка явятся забрать свое.
– Сеньоры офицеры с галер… Они очень веселились. Что-то праздновали. Дайте припомню! – Рука выброшена в останавливающем жесте, и губы алькальда замерли на половине движения. – Новый офицерский патент! Некто Антонио де Рибера стал лейтенантом. Что с вами?
Они еще говорят и еще не перешли с языка заговорщика на обычный, но дело решено. Против анафемы истовые католики не пойдут.