– Разумеется, я нанесу вам визит. Но после того, как «Американский ныряльщик» будет вытащен на берег и как следует проверен…
– Я не пошел к нему в помощники? По той же причине. Не гожусь. Корабль после перестройки окажется чем-то новым, какого не бывало. Вроде же «Виргинии». На мостике нужны люди без шор на глазах… Вы же человек хотя и молодой, но послужить успели, глупость из головы выветрилась. С новым делом разберетесь быстрей меня. Кого мне еще наверх отдать? Верхотурова? Зимана? Извини, но ты – лучше.
– Лучше б его не было, того случая. Корабль не подрос, людей убавилось. И каких людей! Со старшим артиллеристом прежним мы и Волынский люнет прошли, и Малахов курган. Не будь приказа, Севастополь бы не оставили. А капитан, знаешь, на «Авроре» в Петропавловске против союзной эскадры стоял. Британцам с французами не по зубам был Федоровский! А тут – на краю земли, от каких-то янки…
Он как друг семьи и сотрудник погибшего отца давно стал для нее мистером Алексеевым! Изредка мелькает даже не вполне приличное «Юджин» – что делать, если люди способны понять, каково это – терять близких, и не сметь обернуться, прервать работу… Боевую. Спасательную.
Увы, со времени последних побед молодцам виргинцам пришлось пройти немало миль и вырыть немало траншей. Потому, если рассматривать желтые плесы вблизи, не так уж они и красивы. Разбитые сапоги, перепачканная форма, печать усталости на покрытых пылью лицах. Они идут третий день… но, по крайней мере, они идут на север!
Еще – спать хочется. Особенно на проповедях. Они правильные, но такие длинные! Голос пастора колышется, убаюкивает…