Бумага бьется в руке плененной птицей. Какая разница? Он знает злые строки наизусть. А капитан, к сожалению, славно выучился читать чужие лица.
– Пробовали. И что? «Нью-Айронсайдз» до сих пор плавает.
Так было – пока в гавань Чарлстона не влетела, ломая все расчеты, русская эскадра. Пока юная дебютантка не взялась за револьвер и не получила в подарок украшенные звездами петлицы на стоячий воротник.
– Не вижу сигнала, – объявил Алексеев, – никак не рассмотрю… Бить, пока на дно не соберется!
Нам остается лишь заключить: оттого, что она доказала свою пользу…»
Потому внимания на чужие броненосцы – не обращать! Весь огонь пушек, всю силу машин – транспортам. Вражеские броненосцы выходят на дистанцию огня, ядра бьют по каземату градом. Ничего, ученые! Дураков, что прислонились бы к толстой деревянной подкладке, – нет. А прежде бывали. Отбыли в лазарете контузию, встали в строй. Пока ничего страшного нет – по «Невскому» бьют круглые ядра. Такими мог стрелять прежний «Невский», а его орудия рассчитаны на броню британского «Уорриора». Скорее всего, и французы могут пробить четыре с половиной дюйма сплошной катаной брони. В каземате «Невского» – восемь, но слоистой, более слабой. Выдержит ли? Или, точней, как долго выдержит?