Нам остается лишь заключить: оттого, что она доказала свою пользу…»
Потому внимания на чужие броненосцы – не обращать! Весь огонь пушек, всю силу машин – транспортам. Вражеские броненосцы выходят на дистанцию огня, ядра бьют по каземату градом. Ничего, ученые! Дураков, что прислонились бы к толстой деревянной подкладке, – нет. А прежде бывали. Отбыли в лазарете контузию, встали в строй. Пока ничего страшного нет – по «Невскому» бьют круглые ядра. Такими мог стрелять прежний «Невский», а его орудия рассчитаны на броню британского «Уорриора». Скорее всего, и французы могут пробить четыре с половиной дюйма сплошной катаной брони. В каземате «Невского» – восемь, но слоистой, более слабой. Выдержит ли? Или, точней, как долго выдержит?
И вот – руки пожаты, темы намечены. Но за самим обедом разговор все-таки идет не о важных делах. Под иные и кусок в горло не полезет! Потому разговор зашел о новых боевых наградах Юга – и деловую девушку ждал сюрприз. Начало обсуждения она слушала молча и вполуха, надеясь встрять в беседу более практичную. Что же до медалей и венков за доблесть – идея ввести хоть какие-то вещественные награды витает в воздухе давно. Идет четвертый год войны, и вот правительство одного из мятежных – спасибо, Берта достаточно знает законы… и достаточно взрослая, чтобы понимать, что народ, не имеющий мужества восстать против переживших свое время законов, не заслуживает свободы – штатов наконец озаботилось украшением мундиров своих воинов, а заодно и союзников. Медаль сочли недостаточной, орден – монархическим по духу. Но пока в других штатах ломали голову, в Южной Каролине нашли выход. Вальтер Скотт Юга, Уильям Гилмор Симмс, предложил использовать опыт республиканского, рабовладельческого и, заметим, весьма в Европе почтенного государства – Рима. Так высшим знаком отличия штата стал венок. Куда выше, если от лаврового венка Цезаря пошли императорские короны!
Да. Если на что и повлияли победы – так это на степень ожесточения врага. А еще среди войск, осаждающих Балтимор, есть черные полки…
Время чертежей еще не пришло, но перо Станислава-Шарля-Анри-Лорана Дюпюи де Лома летит над бумагой, порождая новые профили. Среди них – корабли, похожие на мониторы, но с высоким бортом, мореходные. Корабли, у которых артиллерия разнесена и устроена ромбом – две тяжелые пушки в носу и корме, две по бортам. И, конечно, корабли с центральным казематом! Если верфи загрузить полностью, через два года у Франции будет никак не меньше пяти новых броненосцев с тяжелыми орудиями… только вот вся пушечная бронза уходит на Рейн и Дунай. Месье Дюпюи на мгновение даже позавидовал немецким, русским и конфедеративным союзникам: эти сами льют стальные нарезные пушки и не кланяются при этом лягушатникам! Хотя… есть еще одна страна. Соединенные Штаты не стяжали в этой войне особых лавров, но пушки Пэррота показали себя вполне неплохо. И пусть американцам самим не хватает заводов, это не означает, что они не построят новые за французские деньги. Конечно, лучше было бы строить заводы во Франции, но в империи уже не хватает рабочих рук…
У янки было государство – которому сам Ли почел бы за честь служить, что до распада страны и делал. С флотом, теперь ясно, ничего у них не получилось. Но вот армию они создали. И теперь солдаты этой армии идут вперед. Хорошо шагают. Широко. Молча, и оттого лишь более грозно.