Обезглавленные тела почти разом рухнули, словно подкошенные, орошая камни фонтанирующей кровью, забились в агонии. Часть ещё живых ольджурцев повалились на колени, послышались отчаянные мольбы, но их заглушил довольный рёв толпы.
— Мы стирали ему память, но она вновь восстановилась.
Через полчаса мы вновь построились, подтянутые, с каменными лицами, каждый думал о своём.
И вновь вспышка боли, но теперь я среагировал сразу, откинув энергию в клубок петелек. Вздохнул облегчённо и уставился на плетение «срезня», которое я теперь видел в обычном режиме. Вот оно — со всеми своими матричными и истинными цепочками. А рядом… А рядом валялся первый блок. Из тех, что я совсем недавно собрал… вернее собрал я два, а валялся один.
— В штудии, в подвалах. Я точно не знаю, моя охрана его туда оттаскивала.
А у нас с нею количество различных генов миллиардами, наверное, исчисляются… если у неё вообще есть эти гены.