— Хорошо, — кивнув, мой советник покинул шатёр, а у меня в мозгу вдруг чётко вырисовалась эта картинка со стороны. Так чётко, что тут же родилось уныние и стало со смаком пожирать мою и без того зыбкую уверенность.
— Понятно. И сколько этих красноворотников не успели казнить до прихода к власти Лилианны?
И вдруг словно вспышка, отчётливо, ослепляюще — она мне была очень нужна! Но зачем?
А я уже спускался по лестнице, огромными прыжками через несколько ступеней. В левой кисти пульсировала нестерпимая боль, отдаваясь сильными рывками в плече, да и вся рука отвратно ныла, словно её пытались выжать, как мокрое полотенце. К горлу начала подступать тошнота, я чуть сбавил темп.
— Это все? — спросил я, оглядев их по очереди. Тот, что стоял под аркой, судя по чёрному рукаву, был серьёзно ранен.
Дунк, замешкавшись, метнул ещё одну «стрелу», затем перевёл взгляд на первого храмовника. Тот уже очухался и попробовал сотворить что-то из Огня. Вокруг кисти вскинутой руки образовалось переливающееся оттенками красного облачко, но вдруг оно разлетелось в разные стороны крутящимися ошмётками, и на лице храмовника мелькнуло отчаяние. Всё, пустой, — сообразил Дунк. — Сейчас он его добьёт.