В трубке слышался густой шум: болтовня, «Герлз Элауд» и фен.
Мы чокнулись, сделали по большому глотку и поудобнее устроились на стульях. Я, конечно, на девять десятых упился, но присутствие моих родственничков — даже Шая — меня чертовски радовало. Более того, я был им благодарен. У них, разумеется, свои тараканы в голове, и кто знает, что они ко мне чувствовали, но эти четверо все бросили, мигом отложили свои дела и пришли помочь мне пережить этот вечер. Мы подходили друг другу как детали головоломки, меня словно окружило теплое золотое сияние; как будто я споткнулся, по счастливой случайности, в нужном месте. Впрочем, мне хватило трезвого ума не облекать подобные мысли в слова.
— Ты видела, с чего началось? Я болтал с Джеки и много пропустил. С какого перепугу они собрались изобразить сцену боя из «Рокки»?
Дождь прекратился, оставив только легкий туман, но тучи становились плотнее и темнее: ожидалось продолжение. Ма прилипла к окну гостиной, испуская лучи любопытства, которые чуть не опалили мне брови. Перехватив мой взгляд, она встряхнула тряпку и принялась яростно тереть стекло.
— Пог мо хон! — Этим «поцелуй меня в зад» я исчерпал почти весь свой ирландский лексикон. — Старинное монгольское приветствие.
Звон чашек стих, головы повернулись. На меня уставились мамины черные глаза и пять пар голубых — точно таких, как у меня.