— От вульгарности семейки Хлои даже самая распоследняя шваль брезгливо поморщится, — заявил я, теряя остатки терпения.
Если у Рози были ключи — может, сам папаша вернул, может, стащила, — то она могла выйти в ту ночь через парадную дверь, но не пошла. Единственное объяснение этому — она все-таки меня кинула.
— Орать не будем, — сказал я. — Я расстроился потому, что мне никто ни о чем не рассказал.
— Одна с… Господи, Фрэнк, надо… Что нам теперь…
— Ага. Когда я осознал… — Он помотал головой. — Потом, когда я взял себя в руки… Я не мог оставить ее там.
Он снова от души затянулся и наблюдал за струйками дыма, истекавшими из его рта.