— Откуда ты такие слова знаешь? — поинтересовался Дес. — Я вот никогда не слышал ни про какие пекторальные.
— Я все сделаю правильно. Еще пару дней мы поанализируем улики, закончим сбор свидетельских показаний, а потом, если ничего неожиданного не случится… — Снайпер пожал плечами. — Я сталкивался с похожими делами. Обычно мы стараемся разрулить ситуацию как можно деликатней. Дело отправляется в прокуратуру, но без шумихи; никакого обнародования, тем более если речь не о рецидивисте. Никто не станет трепать имя человека, если он не в состоянии защититься. Если прокурор сочтет нашу версию обоснованной, мы проведем беседу с семьей жертвы, дадим понять, что полной определенности нет, но они получат утешение и катарсис. И на этом все — родственники жертвы живут дальше, семья убийцы не сходит с ума, мы считаем дело закрытым. Обычная процедура.
Ее голос был пропитан заботой и сочувствием. Окажись она рядом, я бы врезал ей от души.
Все шло по плану, я подобрался к стойке бара за шестой или седьмой кружкой и потянулся за табуретом, пока бармен на другом конце вел серьезный разговор о гонках; и тут чья-то рука отодвинула стул от меня.
— Второй Гордон Рамзи, да? — ехидно ухмыльнулся я. — Слушай, а он поварешку с собой носит — отбиваться, если ты не в духе?
Она нацелилась локтем мне в живот; а когда я прижал ее крепче, попыталась укусить меня за руку. Я оттянул ей голову назад: шея Имельды выгнулась, губы прижались к зубам.