Имельда не взглянула на меня, но румянец на щеках сгустился.
— Я не шучу. Возьми негатив и переверни, получишь позитив. — Снайпер поднял подставку под кружку и перевернул ее, иллюстрируя идею переворачивания.
— Спорим, она не сама сюда забралась, — радостно сообщил его приятель, готовя пакеты для вещдоков.
Я уже привык к беспричинным приступам гнева, накатывающим, когда мне сообщают, что я превратился в легавого; они бывают даже полезны.
Если бы я ранил его слишком глубоко, он мог остаться в деле из принципа — доказать себе, какой он крутой.
— Как думаешь, сколько осталось времени до того, как все это превратится в каноническое Евангелие от Кеннеди и оба дела закроют?