— Фрэнсис, слава Богу, умоляю, приезжай — я не знаю, что произошло, пожалуйста…
— Почему она плачет? — растерянно спросил я. В последнее время мои мозги затормозились до скорости улитки. Перехватив быстрый взгляд Оливии — скрытый и виноватый, — я начал соображать, что дело нечисто. — Лив, почему она плачет?
Имельда сидела на диване, упаковывая рождественские дары — картину несколько портило ток-шоу и тот факт, что в качестве подарков выступали контрафактные «Берберри». Я осторожно приблизился, но Имельда неожиданно обернулась — ее спугнула то ли моя тень, то ли скрипнувшая половица — и приготовилась завизжать. Я ловко накрыл ей рот ладонью, другой рукой прижал запястья к коленям и удобно устроился на диванном подлокотнике.
— И все будет в шоколаде, — подвел итог я. — А что лично ты думаешь о теории детектива Кеннеди?
— Ну-ка, иди сюда. Этот парень с твоей работы, который с челюстью, говорит, мол, Кевин выпал из окна.
— А, ну да. Я очень рада тебя видеть. Но вы же… То есть — ты сейчас дома?