- Здравствуй, мой хороший, - тихонько прошептала девушка, пряча свое коричневое чудо в кулачке и прикрывая ветвистый корень легким подолом, чтобы никто не заметил подвоха. - Что ты покажешь мне сегодня? Нет… погоди! Постой, я хочу тебя кое о чем попросить!
- Гм… скажи-ка, мой милый ушастик, ты собираешься исполнить эту пошлую просьбу?
- Ты совершаешь большую ошибку, - процедил Линнувиэль, взглядом прожигая в наглом карлике громадную дыру. Тот состроил невинную морду после чего издевательски поклонился, пряча маленькие, зло блеснувшие глазки, и не сразу понял, почему сверху вдруг нависла густая тень, а подле нее появился чужой, нетерпеливо постукивающий башмачок.
- До вечера, - эхом отозвался Темный эльф. - И не надейся на легкую победу. Я собираюсь взять реванш.
Ощущение чужого присутствия внезапно исчезло, словно неведомый наглец сказал все, что хотел, а теперь равнодушно отвернулся, напрочь позабыв о высоких гостях. Полностью не ушел, конечно, но пристальное внимание уделять перестал. Дескать, пришли и ладно. И теперь кричи - не кричи… ни одна собака не подойдет, чтобы поинтересоваться, в чем дело. Короче, их снова игнорировали самым неприличным образом.
Перворожденных откровенно передернуло от подобной перспективы, а молодой лорд неверяще замер на краю поляны, но она уже не обращала внимания: уселась в укромном уголке, подтянула колени к груди и напрочь отстранилась от забот этого мира. Только лицо было безумно счастливое, да глаза светились нескрываемым блаженством.