— Ведь это же совершенно невозможно! А тебя это, похоже, не колышет?
С этими словами я поворачиваюсь, но прежде чем уйти бросаю взгляд на сестру: она застыла над тетрадью с карандашом в руке. Не пишет. Отлично. Значит, мои слова заставили её призадуматься. Не знаю, что она предпримет, но так она этого дела не оставит. Впрочем, я и сам не знаю, что бы сделал на её месте.
У меня в школе завелись приятели, а вот у Брю — нет.
— Бронте! — воскликнул он. — Ну хватит! Мне же неудобно.
— Наверно, мне лучше уйти, — говорит Бронте, — пока папа не обнаружил меня здесь и не решил заточить в башню.
— Мне нравятся только рассерженные, — сказал он. — Знаешь таких?