— Ты когда-нибудь встречалась с его семьёй? Я имею в виду, с его дядей, ведь он с дядей живёт?
— Я не смогу быть долго, — сказал он. Эту фразу он произносил всегда — куда бы и когда бы ни шёл.
— Злишься? — осведомился Теннисон. — Чувствуешь себя так, будто вот-вот взорвёшься?
Из-за стены до моего слуха доносятся глухие всхлипы. Там бывшая гостевая. Это плачет Брю. Глубокие, горестные рыдания. Мои рыдания. Вернее, больше не мои.
— Ну, знаешь… Никто не размахивает так ремнём, если не собирается пустить его в ход.
Не хочу вдаваться в подробности уборки туши несчастного Филея. Очень неаппетитное зрелище. Остаётся только благодарить Бога за то, что тут же, по другую сторону ограды старой фермы стоят мусорные контейнеры. Теперь я понимаю, почему мафиози так повязаны между собой: когда избавляешься от трупа, это как-то объединяет.