Я схватила со стола нетронутую матерчатую салфетку, прижала её к ране. И тут осознала, что хнычу, как раскапризничавшийся ребёнок. Вот стыдобище!
кто голодный и одинокий бездельничал в Хьюстоне в поисках джаза секса нитроглицерина, бежал за прекрасным испанцем чтобы поспорить об Америке и Вечности, безнадёжный разговор, а затем уплывал в Африку,
Я не совсем поняла, что он хотел сказать этой последней фразой — всё пыталась уложить в сознании тот факт, что мой брат одобряет наши с Брю отношения.
Я обернулась к Брю и встретила взгляд его поразительных глаз.
— Громила — он из неблагополучной семьи, — поясняю я. — Они все там с вывихом.
— Слушай, я знаю, тебе не сладко приходится. Когда мои родители расходились, со мной творилось то же самое.