— Он когда-нибудь рассказывает о своём дяде?
Теннисон поднял руку и сжал её в кулак. Я решила, что он таким образом хочет подчеркнуть свои слова, но нет — он просто принялся пристально рассматривать костяшки своих пальцев. По-моему, чересчур пристально.
Непонятно, почему. Они же так много разговаривают, что, кажется, могут читать друг у друга в мозгах.
— Понедельники остаются понедельниками, — сказала она. — Вечер понедельника я провожу вне дома.
Коди допрыгивает на своих костылях до стула у койки брата, плюхается вниз и начинает дотошно, в подробностях пересказывать Брю всё, что случилось во Вселенной Коди с того момента, когда он был здесь в последний раз, то есть три дня назад. Он говорит и говорит, не дожидаясь реакции — потому что уже привык к тому, что её нет.
— Это была самозащита! — возражаю я. — У меня и свидетели есть!