— Могут забрать, — возразил я. — Если кто-нибудь узнает — точно заберут. Но ты же никому не скажешь, да?
Он даже не оглянулся. Только выскочив за порог дома, он остановился.
— Ты должен обо всём рассказать! Полиции, социальной службе — всё равно, кому-нибудь! Это твой дядя?
— Не за столом, — отрезал Теннисон и наполнил свою тарелку спаржей, присовокупив, что это ещё не делает его вегетарианцем.
— Это называется рефлексотерапией, — пояснил он. — Некоторые считают, что ступни — зеркало души.
Бесись сколько хочешь, дядя Хойт — ты не сможешь причинить мне вреда. Брю защищает меня. Он никогда не позволит тебе сделать мне больно. Никогда, никогда, никогда.