— Что ж, это в некотором роде объясняет нашу находку, — сказал Стэнли.
— У нас не курят, — сказал профессору Коуве один из конвоиров, указав на зажженную трубку.
В конце концов он отшвырнул ружье и бросился в воду — не столько из-за отваги, сколько от отчаяния, что никто его не слышит. Он плавно скользил под водой, пытаясь что-нибудь увидеть перед собой, однако мутная толща давала лишь метр видимости, скрадывая остальное. Натан ударил ногами и сделал гребок, позволив инерции и стремнине нести себя. Еще под водой он услышал шум мотора последней лодки, уходящей влево.
Нат помог падре взойти по деревянным ступенькам и проводил его внутрь через двустворчатые двери. В церкви было темно и прохладно. Ряды полированных скамей окаймляли центральный проход к алтарю с огромным распятием красного дерева. Зал был почти пуст за исключением нескольких изможденных индейцев, расположившихся на полу и скамьях. Нат пропустил падре вперед и усадил в первом ряду. Гарсия тяжело опустился, не сводя глаз с распятия.
— Если хотите содействия, — поддакнул Коуве, — так вам его не добиться.
Наконец в расселине наметилось какое-то движение. В свете инфракрасных очков яркими факелами возникли две фигуры. Они крались вниз по вырубленным в камне ступеням. Утром Луи расставил у входа в расселину часовых, готовясь затыкать рты всем индейцам, которые сюда сунутся. Но ни один из бан-али пока не появился. По-видимому, племя было либо озабочено присутствием в деревне чужаков, либо слишком полагалось на ягуаров, думая, что те защитят их или предупредят о новом вторжении.