— Прежде всего — укрыться. — Коуве поднял глаза, сосредоточенно щурясь. — Они почти здесь. Все по гамакам! Плотно задерните москитные сетки и не позволяйте ткани прилегать к телу!
— Не бойтесь. Окопаемся и будем ждать подкрепления. Это займет не больше одного дня.
— Должно, — ответил Коуве, роясь в рюкзаке, — если существа действительно жабродышащие.
Все молчали, за исключением Анны, нашептывавшей молитву. Несколько индейцев сзади затянули что-то скорбное, другие рыдали. Так они и сидели, уже ни на что не надеясь, пока палящее солнце над ними медленно катилось к закату. Каждый вздох, каждый всхлип приближал их к неминуемой смерти.
Сразу после взрыва Фавре погнал отряд еще быстрее. Он был уверен, что правительственные вертолеты уже мчатся к пожарищу — так сказать, по горячим следам. Однако над головой у них было все то же небо, а в лесу — та же тишина. Ни прожекторов, ни рокота винтов — ничего. Может, сигнал Олина так и не дошел по назначению? А может, вертолеты вылетели с опозданием. Так или иначе, рисковать Фавре не собирался. Никаких фонарей — только «ночные бинокли». О Келли, конечно же, никто не побеспокоился. Оступаясь и падая в темноте, она в кровь сбила колени и порвала штаны. Стража откровенно потешалась над ее неловкостью. Из-за связанных рук ни одно ее падение не обходилось без ссадин. Ноги скоро разболелись. На раны летела мошка и москиты, изводя ее укусами и непрерывным гудением, и нечем было их согнать. Некоторое облегчение принес дождь и небольшой привал. Весь этот час Келли смотрела на вспыхивающее зарницами небо и молилась о чуде: только бы друзьям удалось выжить.
Нат вздохнул. Скольких жизней уже не вернуть... Пусть их жертва и спасла много больше, цена все равно была непомерно высока.