— Вы поняли верно. Я прибыл совершенно добровольно.
Но черный платок делает круговое движение. С бастиона бьет целый залп. У борта нашего корабля вскидывается вода, прямо над ватерлинией чернеют дыры.
Наши тоже полезли наверх, заорали. Грянуло раскатистое «ура».
На углу Сиреневой улицы я обогнал еле плетущуюся арбу, в которой лежали и сидели, свесив ноги, несколько раненых. Это были не наши — сухопутные. Некоторые сидели, болтали меж собой и покуривали, но один из лежачих громко и жалостно стонал.
Нет, я не ошибся. То была Она! У кого еще такой взгляд черных глаз, проникающий в самое сердце?
— Не могу вам передать, дорогой Александр Денисович, до какой степени растроган я заботою его императорского высочества о состоянии моего здоровья.