На мостике турецкого корабля размахивал руками человечек в красной феске — мне показалось, что он тычет рукой в мою сторону. По мачтам полезли синие фигурки с ружьями за спиной. Расположились на вантах и реях, окутались облачками дыма — и сразу же воздух вокруг меня зажужжал, засвистел.
Нечаянной жертвой этой давней неприязни я и стал.
— Жив и в портки не наложил? — подмигнул он. — Зря, я б постирал.
Он молчал, взволнованный ее близостью и тем, что она касается предметов, которые составляют часть его жизни. Отныне к каждому из них он будет относиться бережно.
— Господь сохранит мне его, я знаю, — твердо молвила Агриппина.
Действительность словно раскрылась передо мною во всей своей головокружительной удивительности.