Однако индеец погонял меня, всё нетерпеливей постукивая по дереву. Я начал задыхаться и обливаться потом, хотя день был холодный. Мы дважды свернули, поднимаясь по довольно крутому спуску.
Первым, кто встретил меня на палубе, был Степаныч.
И сброшу я остатки дремоты, и побегу, как ошпаренный, и больше уже никогда не остановлюсь…
Но солдаты глядели на него, разинув рты, и не двигались.
Прямо надо мной раздался голос. Кто-то остановился у борта. Прыгать было нельзя.
«Не беспокойтесь, — отвечал Лекс. — Придет время — всё исполню».