Раньше, на светофоре, дожидаясь зелёного, я за столбом вставал.
Обнимут его во сне, а он под тяжестью руки задохнётся.
Диспетчер говорит — донимал минут двадцать. Давление ему, суке полупьяной, измерить. Пузырь шмурдяка в лапе — хлебнёт, затянется и снова в дверь: дз-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-зынннь…
— Не, мы в Лондоне. К врачу дорого, так вы скажите, чё нам купить…
О-па! Созрел и хочет в больницу. Больницу при этом хочет получше.
А свезли уже коммерсанты, у них салон комфортабельней.