— Сказал, не хочу. — Джендри резко встал и вышел.
В ее голосе звучал такой страх, что Арья попятилась, гадая, не сошла ли старуха с ума.
— Скажи девочке правду, — нахмурилась ее бабушка. — Наш бедный мальчик — калека.
Волки. Арья похолодела. Люди Робба, люди ее отца. Ее словно тянуло что-то к этим клеткам. Они были такие тесные, что узники не могли ни сесть, ни повернуться — они стояли нагие, отданные на произвол солнцу, ветру и дождю. В трех первых клетках качались мертвецы. Вороны успели выклевать им глаза, но Арье казалось, что их пустые глазницы следят за ней. Человек в четвертой еще шевелился. В его косматой бороде, запекшейся от крови, кишели мухи. Когда он заговорил, они взлетели и стали жужжать над его головой.
Однажды ему, правда, приснился сон, что он глазами Призрака смотрит с высоты на долину Молочной, где Манс собрал свое войско, и сон этот оказался вещим — но сейчас он не спит, и у него нет ничего, кроме слов.
— Да рассудит его Отец по справедливости, — пробормотал странствующий септон.