— Почему я должен верить тебе, хитрый еврей, а не честным ткачам? — местный босс не сильно впечатлился прочувственным выступлением Цадока. — Пока не вижу ни единой причины!
Большая часть продукции уходила, конечно, за значительно меньшую цену, но все равно, доход был огромен! Срочно внедрили методику проверки зрения, хотя ничего сложного в ней не было. Только пришлось из-за этого незапланированно сгонять в будущее. В дальнейшем, после расширения стекольной мастерской, можно было бы замахнуться и на оконные стекла, но пока не горит. Минимально необходимые мне суммы я заработаю на уже внедренных ткацких станках, мясорубках и, главное, оптике. Поэтому я, наконец, сосредоточился на своих делах. Для начала, следовало позаботиться об охране, которая будет сопровождать нас в путешествии. Она должна быть немногочисленная, но при этом качественная и, что еще важнее — надежная. Опытных бойцов среди людей общины имелось совсем немного, да и военная подготовка все равно являлась для них побочной — это были, в основном, приказчики и сопровождающие торговых караванов. Хоть и умелые воины — жизнь заставила, но не профессионалы. Да и заняты все время.
— Но это потом! А сейчас я хочу узнать твои соображения о путях, которыми можно добраться до Египта.
Несколько пришедший в себя к этому моменту незнакомец опять напрягся. Видимо, тон, которым была сказана моя последняя фраза, ему не понравился. Действительно, благодарностью в нем и близко не пахло.
Я вкратце рассказал об истории евреев за эти века. О том, что преследования загнали общины в гетто, где в условиях нищеты и сильных ограничений на виды деятельности буйным цветом расцвели радикальные религиозные течения мистического толка, практически полностью отрезавшие представителей общин от мирового научного и культурного прогресса. О введении все более жестких и глупых запретов, о вычленении из прекрасных текстов Торы якобы намеков о необходимости тех или иных ограничений и возведения их в абсолют. О неспособности вовремя, в ногу со временем, реформировать устаревающие правовые и другие нормы иудаизма.
— Кто нарушает мой покой! — заорал я в него со всей силой, на которую был способен. Ближние ряды, на которые обрушился самый мощный акустический удар, испуганно отшатнулись. — Испепелю!