Цитата #2158 из книги «Когда завидуют мертвым»

Васнецов задумался над тем, сколько суждено протянуть в этом мире конкретно ему, Николаю. Ведь он далеко не такой, как Людоед или Варяг, который во многом с Ильей не был согласен, но, по сути, был тем самым бойцом-одиночкой, вцепившимся мертвой хваткой в выживание. Нет, Николай совсем другой. Слабый, ранимый меланхолик, который при своей тяготе к одиночеству все больше стал ощущать потребность в человеке. Он всем постоянно сочувствовал. Сопереживал посторонним людям. Видимо, для того чтобы стать им ближе. Не быть одиноким. Неужели это плохо для выживания? Неужели в самих фундаментальных основах жизни нет места участию и милосердию? Ибо выживает сильнейший и циничный. Тогда чего стоит такая жизнь, если в ней все должны постоянно между собой драться, кровью доказывая свое право на жизнь и расписываясь в том, что ты прошел этот самый отбор достойных жизни? Милосердие не добродетель, а фетиш слабаков? До сих пор Николай жил только потому, что ему это позволила их крепкая община. Нет. Николаи Васнецовы обречены. Будущее за Людоедами. За Крестами…

Просмотров: 4

— Да мы проездом. И тут у нас стычка была у Киевского вокзала с бандитами. А мы слышали, что тут у вас военные. Ну, мы и решили к вам. Подумали, что безопаснее для нас будет. Мы трое тоже военные. Летчики бывшие. А со мной еще сыновья моего пропавшего без вести друга. Майора-десантника. Так что вроде как свои.

Просмотров: 5

— Про какую еще артель? — нахмурился Варяг. — Про ту, что он взорвал?

Просмотров: 4

— Спасибо, чувак. Теперь мы квиты? — невозмутимо ответил Яхонтов.

Просмотров: 4

— Неужто в Москве еще кто-то живет? — Яхонтов с сомнением посмотрел на хозяина вагона.

Просмотров: 4