— Ну, когда первые месячные начались. Тогда уже можно.
Что? Николай досадливо дернул записной книжкой. Дальше текст прочитать было невозможно. Что он там писал? В чем он уверен?
— Мне не придется жить такой жизнью? Но тут я в полной безопасности. И это моя свобода. У нас всегда есть еда и тепло. У нас много мужчин, которые защитят нас и от зверей и от врагов. Зачем ты мне говоришь это? Вы хотите меня похитить?
— Идите между собой отношения выясняйте! — крикнул на них Васнецов. — Чего вы к нему пристали?!
— А я пароля не знаю! Это я, Третьяков! Голос мой не узнаете, что ли? — послышался из коридора возглас.
— Слушай, блаженный. Всякой чертовщине есть предел. Лично я предпочитаю думать, что это были цистерны. Ибо так оно и есть, скорее всего. А ты предпочитаешь рисовать в уме чудовище и получать кайф от собственного страха?