– Твоя карма испорчена. Вижу ауру в дырках. А оттуда сочится… сочится… сочится…
– Мне что, самой встать? – нахмурилась Смерть.
– Да с меня Лю…– охнула старушка и торопливо зажала рот.
Огорченный звонарь вышел на крыльцо. Из открытого окна до него доносился сердитый голос Артема, лишь изредка прерываемый невнятным рокотом отца Кондратия. Старшенький наезжал на батюшку по полной программе.
– Табак турецкий, лаврушечки чуть-чуть, листик вишневый один… нет, два… короче, трех хватит. Опилочки палисандровые – три горсти…
– Я же сказал,– проникновенно произнес артист,– папа приедет!