Я уселся на торчащую над водой коряжину, оплетя ногами один из нижних сучков. Достал револьвер, толчком ребра ладони взвел курок.
– Интересно, почему тут все так пересохло? В обычной прерии вода есть…
Потом левая рука у меня отказала окончательно – и я рухнул сверху на упавшего навзничь Фрэнка. От боли в ребрах почернело в глазах, но – странно – эта чернота отхлынула, я не потерял сознания.
«А почему странный? – думал я на ходу, вышагивая в сторону этого тумана. – Стоп! Куда я опять?!»
А привратник – чтобы открывать ворота. Причем именно такой, как я, – сильный и храбрый мальчишка. Чтобы можно было глядеть на меня и думать о своем могуществе, заставившем меня служить ему. В остальном я аль Карнаю не был нужен, и у меня оставалась куча свободного времени на самого себя.
Ее лицо стало вдохновенным и решительным. Словно в том танце, который танцевали мы с нею вместе назло урсам, она оперлась на левую ногу – и прыгнула, раскинув руки, вперед. Прямо в восходящее солнце.