Двенадцатый день плавания начался. Последние три дня нас упорно сносило к северу, но не очень сильно. Ветер дул ровный, было тепло и безоблачно.
Как выяснилось, ликовал я зря. Не знаю, что делали с Димкой, но сейчас он вздрагивал, даже если его просто окликали. На вид с ним не было ничего особо страшного, но, очевидно, его просто-напросто надломили страхи перед будущим. Когда мы это поняли, то сильно озаботились.
– Одну минутку! – Он выставил ладони вперед. – Только одну минуту вашего драгоценного внимания и времени! Я послан сюда, чтобы объяснить происходящее. Выслушайте меня!
– Не спорьте, – тихо, но отчетливо сказал Йенс. Он стоял около оружейного ящика на носу, придерживая откинутую крышку коленом. – Это не важно. Куда важней вот что.
– Попрошу не передергивать мои слова, – хмыкнул я, кладя ногу на ногу. – Не отказываюсь и не собираюсь отказываться. Но и не подумаю повести своих людей в героическую битву, после которой никто из них не вернется.
И я больше никогда-никогда не увижу Танюшку. Это и было почему-то обидней всего.