Судорожное сокращение рук. Классическая картина отравления – бедняга испытывал приступы удушья и старался хоть как-то облегчить себе дыхание. Стрихнин? А он в этом мире есть? Хотя, что-то похожее, наверняка, присутствует.
Одет я не шибко роскошно, но достаток виден. Не купец – ибо с клинком на перевязи. И не солдат, так как, покрой одежды не военный. Местный народ это просекает моментом. Стало быть, кто?
– И ты больше её не видел? – спрашивает меня Мирна. Она всё время, пока я рассказывал, тихой мышкой сидела рядом, прижимаясь щекою к моему плечу.
– Разве в нашем договоре говорилось – въехать? Было – войти.
– Прилично. Причем, все деньги они берут вперед.
А вот торжественный пир у меня в памяти совсем не отобразился. Помню только, что народу там было… короче, до хрена. На памятной нам всем площади, перед городским домом, накрыли столы, и довольный народ зажигал там аж до утра.