– И такие чувства испытывают все женщины, имеющие сердце, – бесстрастно добавила Та, Что Повыше.
Тень Осимы на полу двигалась в такт его движениям. Только ее рывки выглядели чуть более нарочитыми, чем у человека, которому она принадлежала.
– На общем языке, который на грани миров. Только и всего.
Не отходя от плиты, Сакура стоя прихлебывала дымящийся «Нескафе» из огромной чашки с картинкой, изображавшей семейство муми-троллей. Стояла и молчала. Я тоже.
Осима спал часа два. Проснувшись, вышел на крыльцо, посмотрел на свою машину. «Родстер», пока мы ехали по пыльному проселку, из зеленого сделался почти белоснежным. Осима сладко потянулся и сел со мной рядом.
– Ничего себе! – восхищенно проговорил парень. – Уже отрубился.