Вернувшись в дом, я аккуратно заложил в печку дрова. Свернул старую газету, которая нашлась в выдвижном ящике, чиркнул спичкой и стал ждать, когда огонь разгорится. В младших классах меня отправили в летний лагерь, там я и научился разводить костер. Все-таки польза, хотя лагерь оказался – полная туфта. Я открыл заслонку на трубе, чтобы дать ход воздуху. Дрова не хотели разгораться, но в конце концов занялось одно полено, а за ним остальные. Я закрыл дверцу, поставил напротив стул, перенес поближе лампу и стал читать про Эйхмана дальше. Огонь в печке бушевал вовсю, можно было поставить на нее чайник. Крышка чайника время от времени уютно посвистывала.
– У меня вот какой вопрос. Наша организация провопит по всей стране обследование состояния публичных учреждений культуры. Нас интересует, как обстоят дела в плане их оснащенности, простоты пользования и доступности для женщин. Разбившись на группы, мы целый год посещаем такие учреждения, проверяем их работу и публикуем доклады по итогам. Много женщин нас поддерживают и работают с нами. Мы с коллегой отвечаем за проверку в этом районе.
«И много разных гипотез», – добавил я про себя.
Когда до закрытия библиотеки оставалось несколько минут, я услышал, как сверху спускается Саэки-сан: на лестнице послышался привычный стук ее каблучков. От одного взгляда на нее у меня свело все мышцы и сердце прыгнуло к самым ушам – я увидел в Саэки-сан ту самую пятнадцатилетнюю девочку. Она тихонько спала где-то внутри, как погрузившийся в зимнюю спячку зверек.
– Вероятно, ты полностью станешь самим собой, – сказала она.